Библиотека жива, Библиотека
цела. И ходит в нее последнее время много народу (читателей, я имею в
виду: на концерты и вечера, которых там несколько в неделю, ходили и
прежде). И главным моим достижением во всей этой истории, объективно
оценивая теперь, я назвал бы даже не трудовые подвиги, а то, что мне
удалось отобрать Библиотеку у Азы, превратить ее из "домашнего
предприятия" профессоров Тахо-Годи - в действительно государственное, общественное, общедоступное место. Так что будь спокоен, Владимир Вениаминович.
Если же говорить о самих записках, то подписанием, да еще первым нумером, той цыдулки, В. В.
взял, конечно, грех на душу (там вообще компания богатая была; запомнилась Юнна Мориц). Насчет того, как Библиотека не
открывалась,
могу только повторить, что директором я был 2 с половиной года, придя в пустые помещения с европейским ремонтом (и дерьмом по щиколотку в подвале). Я в Библиотеке жил. В буквальном смысле: была раскладушка и три раза (примерно) в
неделю я там ночевал, потому что иначе ничего не успевалось. Так же я
мог днем побегать "по инстанциям", а вечером прийти и пописать какие-то
документы по библиотеке, а то и, чем черт не шутит, сколько-то
позаниматься книгами. Одно электричество заняло примерно год (около 10 инстанций; здесь единственный раз
нарвался на мужика-зама районного начальника, который, как мне
показалось, хотел, чтобы ему что-то дали; во всех прочих случаях даже
намеков на это не было); полгода -
телефоны; разумеется, эти дела шли параллельно с другими многими. И
было еще Главное - оформление договора с Москомимуществом. Формулировка
ускользнула из памяти - о чем-то таком "ответственном пользовании";
впрочем, как-то не так; "совместно-безраздельном владении"(?) (шутка).
Мебель,
ремонт, компьютерная сеть, пожарная охрана, сеть пожарно-охранной
сигнализации, компьютеры (и установка на них систем и программного
обеспечения, в отсутствие сети я их кроссировал между собой, так что
можно было качать данные с одного на другой; один такой кросс до сих
пор у меня лежит), сканирование (моя инициатива была сканировать титулы
и содержание при описаниях; сколько понимаю, это делается в Библиотеке
и теперь). Очень важный вопрос был выбор программы для описания книг.
Страшно меня мучал. Я ознакомился с четырьмя или пятью. Понимал, что
это на десятилетия. Выбрал "Ирбис", встречался с разработчиками и
хозяевами (Брагинский, кажется; впрочем, все эти записи есть в
блокноте).
И да, да! Катающиеся шкафы! Я даже в мечтах не
допускал, что мне это удастся. Сейчас пишу - и вновь переживаю восторг
от того, что два хранилища удалось оснастить ими. Не верится до сих
пор. Причем первые получились дорогие (что-то 500000 руб., сколько
помнится, при том, что изготовление отечественное), а вот вторые я
выбирал уже с толком и они были дешевые (может, и по качеству чуть
хуже, но дешевле намного, тем более что и те не свободны от нареканий в
части продуманности мелочей).
И деньги, деньги, которые надо был
просить, умолять, выпрашивать, выбивать, а Крылов, конечно, не верил,
что у меня будет получаться, и мы не сядем с ним (во всех смыслах) во
что-нибудь неприятное.
Единственно, что я себе позволил, это взял один день в неделю на
перевод (плюс два выходных, хотя, разумеется, прихватывались - по
ситуации - и они) и смог сделать 1-й том Шпенглера. Посмотрел теперь, уточнил: переводил с 02.03.02 (на самом деле раньше, поскольку начинается сразу со 150000 зн., это значит дней десять, тем более вначале) по 13
августа 2002 г.
Потехи ради даю график своей работы над 1-м томом (Здесь).
И еще. Я, конечно, счастлив был тогда. Так что спасибо Азе Алибековне и за это. Но я всегда счастлив.
[А
Бибихин... Что Бибихин? Вот картина. Подмосковная платформа. В. В. с
рюкзаком за плечами идет по ней, приехал из Москвы - детушек кормить.
Проезжающая мимо электричка задевает его за рюкзак и с силой
отбрасывает. Так сказать, дракон пожевал и выплюнул. Новый вариант
истории о Фалесе. Служаночка ожидала дома? Последствия были, между
прочим, очень тяжелые, попал в больницу (сколько помнится, со слов
Азы), болел. Ну, это уж давно было. Начало 90-х? Как-то так...] {Про
"тяжкого антропософа" обсуждали с Т. Б., и она предположила, что это он
про А. К. так отозвался, с которым незадолго до того познакомился
(идиотский проект по Ницше, куда тот привлекал и меня, но, слава Богу,
мой пробный перевод ему не понравился), и по аналогии это перешло на меня. А.
К. - действительно антропософ, и действительно "тяжкий" (меня от него
тошнит, всех от него тошнит, кроме жены, надеюсь). Мы же с Бибихиным
совершенно не знакомы, та беседа в хранилище Библиотеки (экскурсия состоялась по моей инициативе), где
я показывал им с Хоружим "катающиеся шкафы", была нашим первым и
последним разговором. (Кажется, звонил ему потом по телефону,
благодарил и пытался договориться о семинарах, о которых он упоминает, но это неточно).
Ну, а осенью, кажется, его не стало. Помню еще, как знакомая,
великолепный редактор, многому меня научивший, и отличный человек, А.
М., рассказывала, как Бибихин учил ее пунктуации. Это произвело на нее чудовищное впечатление. Она не сказала тогда про него худого слова, просто пересказала ситуацию. Помню какое-то чуть ли не омерзение, исходившее от ее слов.} <И, конечно, чудовищно это: "вот уже шесть лет в библиотеку не пускают людей..." Про таких вот как раз философов и писал Шпенглер "мелкотравчатые", потому и тошнит иногда от "интеллигентщины". Что, библиотека - это книжка, стол и стул? Как дома... Стол и стул надо купить (и сохранить), книжку надо принести, сама она не придет, а еще она должна где-то стоять, причем так, чтобы ее можно было найти. С гордостью могу сказать: перед последней поездкой в Библиотеку заказал по Интернету книжку (действительно надо было глянуть на "Досократиков", перепечатанных АСТом-Харвестом в 1999 г.). Так вот, когда я приехал, она меня дожидалась! Это МЫ сделали! Это Я сделал!>
Не могу с Вами согласиться: чего тон не может, так это оставлять желать лучшего. Он уж какой есть, такой есть.
А вот стиль, не спорю, оставляет... Написано тяжело, навзрыд, чрезмерно эмоционально. Но так написалось тогда, по свежим следам. Не переделывать же теперь. Это - документ.
